Резиновые сапоги для влюблённых

Венеция так же мало похожа на любой другой город, как медовый месяц на семейную жизнь

Наша прогулка по Венеции началась с путешествия на катере по Большому каналу (Canal Grande), главной водной магистрали города, и знакомства с выстроившимися вдоль его берегов дворцами: «Золотым домом» (Са' d’Oro), Палаццо Фоскари (Palazzo Foscari), Палаццо Пизани (Palazzo Pisani), Палаццо Барбаро (Palazzo Barbaro). Этот характерный для Венеции тип зданий — палаццо — сложился в XV веке и представляет собой городской дворец-особняк. Обычно это трёхэтажное здание с величественным, богато декорированным фасадом, который выходит на улицу, и уютным двором.

Неспешно продвигаясь к центру города, мы любовались не только дворцами, но и их причудливым отражением в воде. Инкрустации фасадов из цветного мрамора, мозаики и позолоты, отражаясь в нежно-бирюзовой воде Большого канала, создавали особенное настроение, ни на минуту не позволяющее забыть, что мы в городе, который в первую очередь славится своей праздностью.

Нам к тому же несказанно повезло: в последние дни декабря в Венеции стояла аномальная для этого времени года погода — солнечная, тёплая, с приятным ветерком. Усиливала очарование города и царившая в нём праздничная рождественская атмосфера.

Миновав главную площадь Венеции Сан-Марко — её ещё называют парадными морскими воротами, — мы высадились в самом сердце города, на пристани Сан-Дзаккария (San Zaccaria). Мне показалось, что «ворот»-то и нет, их словно сняли с петель, чтобы всякий уже с моря мог любоваться великолепными «залами» — Дворцом дожей (глав республики), Базиликой Сан-Марко, зданием Старых прокураций, окруживших по периметру площадь. Вместо «ворот» на берегу Бачино-ди-Сан-Марко (Bacino di San Marco) возвышаются две колонны с святыми покровителями города. На одной — крылатый лев, привезённый из Персии, на другой — святой Теодор. Монолитные колонны были доставлены ещё во времена крестовых походов. Вообще, их было три, но одна утонула при транспортировке.

Собор для святого Марка

Центр Венеции — это Г-образная площадь перед Базиликой Сан-Марко, обрамлённая с двух сторон продолговатыми зданиями Старых прокураций и Новых прокураций. Площадь эта состоит из двух частей — Пьяцца Сан-Марко (Piazza San Marco) и Пьяццетта Сан-Марко (Piazzetta San Marco), открытой с одной стороны к лагуне и окружённой по бокам библиотекой Сансовиниана ( Libreria Sansoviniana) и Дворцом дожей.

Базилика Сан-Марко (Basilica di San Marco) при первом же взгляде производит крайне противоречивое впечатление. Так, видный деятель эпохи Серебряного века Пётр Перцов в книге «Венеция» писал о ней:

Я знаю ещё только одну такую церковь — безобразную в своей красоте и красивую в уродстве, невозможную и действительную, — архитектурный парадокс. Это наш Василий «Блаженный».

Первую базилику, уничтоженную позднее пожаром, начали строить ещё в 829 году для размещения мощей апостола Марка, привезённых из Александрии венецианскими купцами. Узнав, что для возведения мечетей мусульмане начали разрушение христианских храмов, купцы решили спасти мощи святого от осквернения. По легенде, чтобы перенести реликвию на корабль, торговцы прибегли к хитрости и положили тело евангелиста в большую корзину, прикрыв сверху свиными тушами, к которым не могли прикоснуться сарацины. Этому событию посвящены мозаики пресбитерия и одной из люнет центрального фасада. После перенесения мощей в город апостол Марк заменил святого Теодора в роли небесного покровителя Венеции, а символом города стал знак этого евангелиста — крылатый лев.

Каждый, кто хоть сколько-нибудь интересуется архитектурой, испытывает некоторое замешательство, пытаясь определить стиль собора. «Фантастическое смешение всех настроений и вкусов, всех стилей и эпох» — точнее Петра Перцова и не скажешь. Строительство современной базилики началось в 1063 году при доже Доменико Контарини (Domenico Contarini, ?–1071), в 1094 году храм был уже освящён.

В течение следующих нескольких столетий Собор Сан-Марко достраивали и щедро украшали трофеями венецианцев — облицевали мрамором, выполнили мозаики центральных куполов и сводов, пристроили баптистерий и капеллу святого Исидора, капеллу Масколи и сакристию, капеллу Дзен. Множество древних реликвий попали в собор после разграбления крестоносцами Константинополя в 1204 году — квадрига на западном фасаде, «золотой алтарь» византийской работы, образ «Мадонна Никопея». В убранстве базилики использовали привезённые в различное время в Венецию восточный мрамор, колонны различных ордеров, греческие и романские барельефы, византийские и итальянские скульптуры, готические капители. Из всего этого многообразия и сложился неповторимый стиль Собора Сан-Марко.

Если пройти от собора чуть вглубь острова, на площади можно найти средневековую башню с часами (Torre dell’Orologio) работы архитектора Мауро Кодусси (Mauro Codussi, 1440–1504). Вот уже несколько веков две бронзовые фигуры отбивают каждый час, не позволяя венецианцам забыть о быстротечности времени. Ярко-синий циферблат уличных часов украшают позолоченные астрономические символы и знаки зодиака.

Чтобы оценить, насколько раздут был некогда бюрократический аппарат города, стоит лишь оторвать взгляд от огромных часов и повернуть голову влево. Размеры Старых прокураций впечатляют! Это длинное трёхэтажное арочное здание было построено в конце XV — начале XVI веков. Несколько позднее на противоположной стороне площади появилось здание Новых прокураций, ничуть не уступающее в размерах предыдущему. Здесь некогда была резиденция Наполеона (Napoléon Bonaparte, 1769–1821). В 1810 году по его приказу был построен «флигель» — Ала-Наполеоника, который соединил между собой здание Новых и Старых прокураций и замкнул тем самым площадь.

Вздохи у Дворцового канала

Совсем недалеко от площади Сан-Марко находится знаменитый Мост вздохов (Ponte dei Sospiri). Правда, найти его удалось не сразу. Сначала я даже приняла за него совсем другой мост и успела с досадой отметить, что эта достопримечательность Дворцового канала ничем не отличается от сотен других венецианских мостов.

Небольшой арочный Мост вздохов, возведённый ещё в XVII веке под руководством Антонио Контино (Antonio Contino, 1566–1600), сейчас находится на реставрации. Поэтому со всех сторон его окружают ярко-голубые рекламные баннеры спонсора, и мост на их фоне выглядит как нарисованный.

Снаружи, украшенный светлым мрамором и резными деталями, он создаёт обманчивое впечатление чего-то лёгкого, изящного и воздушного. Романтический вид придают ему и большие квадратные окна с ажурным решетчатым узором. Многие ошибочно полагают, что мост вздохов предназначался для нежных свиданий влюблённых. На самом же деле речь идёт о другом — о вздохах заключённых.

В своё время этот мост соединял Дворец дожей, где находился суд, и здание тюрьмы. Камеры находились в полуподвальных помещениях, сырых и затхлых, мало кому удавалось выйти оттуда живым и здоровым. Проходя по этому мосту, многие осуждённые в последний раз видели солнечный свет и море. Так что большинство вздохов на этом мосту были прощальными.

Проходил по этому мосту и Джакомо Казанова (Giacomo Girolamo Casanova, 1725–1798). Он тоже побывал в мрачной тюрьме Венеции, но жизнелюбивому авантюристу удалось бежать оттуда. Мост вздохов, несмотря на своё грустное предназначение, вдохновил многих творческих людей. Так, действия новеллы Эдгара По (Edgar Allan Poe, 1809–1849) «Свидание» разворачиваются именно возле Моста вздохов. Русский живописец Михаил Врубель (1856–1910) написал в 1894 году картину с таким названием. Да и кинорежиссёры так любят снимать Венецию, что, даже приехав сюда впервые, испытываешь какое-то дежавю.

Собор Сан-Марко, торговый мост Риальто через Большой канал, стоянки сияющих на солнце гондол, палаццо, Монетный двор — всё это в центре, гордо выставляющем свою пышную праздность напоказ. Здесь всюду кипит жизнь, щёлкают фотоаппараты и снуют довольные туристы. Чтобы обойти все сто семнадцать островов, которые занимает Венеция, пройтись по четырёмстам мостам и пересечь полторы сотни каналов, чтобы рассмотреть хотя бы половину достопримечательностей, потребуются месяцы, а то и годы.

Забраться вглубь города и бродить по его улочкам не менее любопытно. Мне случалось наблюдать наводнения в других городах, и тут во время прогулок по узеньким да обшарпанным улочкам не покидало ощущение, что сейчас я стала очевидцем ещё одного — довольно сложно осознать, что жизнь на воде для кого-то отнюдь не временное явление.

Более того, преследовало странное чувство, что город заброшен и забыт. Звуки шагов доносились как будто издалека, прохожие встречались редко-редко. Некоторые переулки настолько узкие, что, казалось, вдвоём и не разойтись. И лишь ухоженные цветочные садики, приютившиеся на крошечных балконах в полтора квадратных метра, свидетельствовали в пользу того, что люди здесь всё же живут.

Заплутав в венецианских лабиринтах, мы нашли небольшую букинистическую лавочку. В ней пахло сыростью и старыми книгами, но при желании и некотором упорстве можно было найти очень редкие ценные издания и симпатичные акварели.

Сбежавший герой-любовник

Судьба многих знаменитых людей была так или иначе связана с этим городом. Один из самых знаменитых венецианцев — авантюрист, окутанный тайнами и легендам, Джакомо Казанова. Его мемуары «История моей жизни» особенно ценятся, потому как автору удалось ярко и полно изобразить в них жизнь XVIII века.

Оказалось, что мемуары Казановы, вызвавшие поначалу и у читателей, и у исследователей небеспочвенные сомнения в их достоверности (их авторство даже приписывалось Стендалю), в целом весьма правдивы. Когда рукопись Казановы попала к его первому издателю Фридриху Брокгаузу (Friedrich Arnold Brockhaus, 1772–1823), тот был так шокирован её откровенностью, что сильно переделал текст, прежде чем напечатать. И только во второй половине ХХ века был обнаружен и издан оригинал. Для многих эпизодов было найдено и документальное подтверждение.

Итальянский специалист по Казанове Орацио Баньяско (Oracio Bagnasco) считает, что в Венеции к знаменитому авантюристу до сих пор относятся с пренебрежением:

По отношению к Казанове Венеция поступает некрасиво. Это всегда было так. Нет ни улицы, ни площади Казановы. Коренные венецианцы всё ещё считают его блудным сыном, обливавшим свою родину грязью. Тогда как он, добиваясь прощения, всю жизнь писал о Венеции в самых положительных тонах. Своим побегом из Пьомби он разрушил миф о том, что из этой венецианской тюрьмы убежать нельзя. И вот даже по случаю двухсотлетия со дня смерти Казановы Венеция не устроила ни одной выставки. Выставки проходят в Дрездене, в чешском Дуксе, везде, но только не в Венеции.

Между тем, страницы его мемуаров действительно полны сделанных с нежной любовью зарисовок венецианской жизни, а описание побега из венецианской тюрьмы Пьомби, состоявшееся в 1756 году, пожалуй, один из самых запоминающихся эпизодов книги. Казанова разрабатывал план заранее, но неожиданно был переведён в другую камеру. Впрочем, это вовсе не помешало ему осуществить задуманное. Погадав на томике Ариосто и определив подходящую ночь, ползком по крыше Дворца он забрался в одно из его помещений. Однако от переживаний крепко заснул. С утра его приняли за случайно запертого посетителя и выпустили из Дворца. Сегодня во Дворце дожей каждый желающий может пройтись по маршруту Казановы.

По традиции в Венецию приезжают много молодожёнов. Гуляя по улочкам, нет-нет, да и встретишь неспешно проплывающую мимо гондолу с парой счастливых влюблённых. Вероятно, в желании некоторых людей провести свой медовый месяц исключительно в Венеции есть некий глубокий смысл. Думается, что сильно романтизированное представление о Венеции, которое складывается у гостей города, не имеет ничего общего с восприятием города его жителями — равно как и медовый месяц не имеет ничего общего с семейной жизнью.

Если послушать венецианцев, так здесь сыро, холодно, тесно, ужасно дорого, да и временами приходится ходить в резиновых сапогах. Никакой вам романтики. Но все эти неприятности, конечно, не могут быть серьёзным основанием для того, чтобы отказать Венеции в своих симпатиях .

Элла Бикмурзина, 17.02.2009