Эксперты в гостях у Вероники Боде обсуждают тему: какие страхи и фобии распространены в российском обществе

Лев Гудков: Я не совсем с вами согласен, что в советское время были институты морального контроля. Были институты социального контроля, но не морального. То есть, конечно, в характеристике, которую вы получали при поступлении в вуз или на защите диссертации, обязательно стояло: «Морально устойчив, политически выдержан, пользуется авторитетом в коллективе». Но это не моральный контроль, это именно то, что называлось в советское время моральным. То есть это жесткое требование соблюдения внешних приличий. Это не внутренний контроль, это не совесть, это не проблемы совести. Поэтому я бы не сказал, что советское общество было так уж морально. Оно было довольно ханжески настроено, с одной стороны, а с другой стороны, там был довольно жесткий групповой контроль, когда человек оказывался подчиненным контролю своего окружения – коллег по работе, семьи, когда он оказывался заложником своей социальной среды, отвечая перед начальством, перед всякого рода службами надзора за свое поведение. Но это все-таки не моральное поведение, в моем представлении, когда человек отвечает только перед своей совестью или перед своими представлениями, что должен и что нет. А моральное сознание у нас, я бы сказал, присутствует у очень ограниченного круга людей.

Вероника Боде: Сообщения от наших слушателей. Василий из России боится НАТО, но считает, что «на прямой конфликт они пойти не посмеют. А вот окружить Россию кольцом «оранжевых» режимов и базами НАТО они очень хотят и воплощают на деле. Этого нам надо бояться и не допустить этого».

Николай: «Боюсь российской власти».

Александр из Калининградской области: «Больше всего боюсь того, что нельзя предвидеть заранее: пожара, землетрясения, автокатастрофы и тому подобное».

Леша пишет: «Боюсь, чтобы не осталось у власти в России нынешнее руководство - будет большая беда!».

Одессит: «Как говорят в Одессе: «Чтоб вы жили в эпоху перемен!». Вот этого и боюсь. Но живу!».

Михаил из Москвы: «Больше всего боюсь дураков!».

Реалист из России: «Любое «боюсь» - это, в конечном итоге, боязнь смерти. Смерти бояться не надо, когда она придет, вас уже не будет. Надо стараться быть порядочным и добрым человеком при жизни, и не лгать никому и никогда».

И Ольга из Вильнюса пишет, что она боится бояться. «Страшно бояться и в страшных ситуациях не суметь преодолеть в себе страх. Пояснение: страх - самое подлое из человеческих чувств. На страхе людей можно спровоцировать и подтолкнуть на любую низость и преступление, в которых люди оправдывают себя страхом». Я думаю, что это нуждается в комментарии психолога.

Андрей Юревич: Я высказывание Ольги, в первую очередь, конечно, прокомментировал бы, о том, что страх – это самое подлое из человеческих чувств. Действительно, чувство страха нам доставляет очень много неудобств. Но в то же время нельзя забывать о том, что страх – это естественная реакция человеческой психики и человеческого организма на внешнюю угрозу. То есть страх сигнализирует нам об опасности. Это чувство формировалось эволюционно, оно очень древнее, скажем, как и чувство боли. И если бы не чувство страха, то просто человечество, как биологический вид «Homo Sapiens», не выжило бы. И мы бы здесь не говорили на эту тему сейчас, поскольку мы бы просто не существовали. Если бы не чувство страха, то наши первобытные предки были бы растоптаны мамонтами, съедены пещерными львами и прочими животными, и так далее. Так что чувство страха – это естественная реакция человеческого организма и человеческой психики. Но другое дело, что когда страх перерастает в некие рациональные рамки, он может превращаться в фобии, в более сложных случаях – в мании: манию преследования и так далее. И страх, действительно, рационален, когда он имеет объективные внешние источники и сигнализирует человеческому организму и человеческой психике о реально существующей внешней угрозе.

Вероника Боде: Лев Дмитриевич, а ваше отношение к высказыванию слушательницы, что страх – это самое подлое человеческое чувство? Вам не кажется, что здесь некое наследие советских времен сказывается? Ведь тогда воспитывалось в обществе очень негативное отношение к трусам, например.

Лев Гудков: Наверное, вы правы. Скорее всего, действительно, это социальная норма мобилизационного общества – демонстрировать постоянно бесстрашие, преданность коллективным идеалам, целям, готовность к самопожертвованию и прочее. И в этом смысле страх или трусость, демонстрация трусости – самые позорные из всех действий. Мне кажется, это все-таки остаточные вещи, и они уходят. Есть другие страхи, вполне социальные и такие же диффузные, я бы их назвал, - это страх публичных унижений, страх произвола властей, страх беспомощности, оказаться в ситуации социальной беспомощности, страх перед преступниками. Общая тревожность, связанная с ощущением собственной беспомощности, незащищенности другими институтами – это, действительно, довольно распространенная вещь.

И я хочу сказать, что уровень страхов у нас понизился довольно заметно в последние годы. С ростом благополучия и желаний 1990-ых годов, эпохи потрясений, переломов, сломов, страхи начали уходить, и общий уровень тревожности понизился примерно раза в 3. Но в последние месяцы начал опять расти в связи с кризисом. Поэтому я бы говорил не только о структуре страхов, но и об интенсивности их выражения. Мы, вообще-то, имеем дело, как правило, со страхами низкой интенсивности, которые существуют постоянно. А иногда некоторые виды страхов резко усиливаются – и тогда общество находится в состоянии несколько истерическом, взвинченном. Если вспомнить 1999 год, после кризиса, после общей неуверенности, когда начали происходить теракты в Москве и в других городах, то общий страх резко вырос, он достиг степени, ну, не паники, но очень высокой выраженности, захваченности. Началась паника: запирали подъезды, проверяли подвалы, все подозревали друг друга. И естественно, это вылилось на чужих и приезжих – их больше всего стали бояться.

Вероника Боде: А сейчас, Андрей Владиславович, общий уровень тревожности в обществе как бы вы охарактеризовали?

Андрей Юревич: Как достаточно высокий. И это проявляется не только в результатах социологических опросов, но в таких показателях состояния общества, как количество нервно-психических расстройств, вегетососудистых и прочих заболеваний, которые во многом являются реакцией на стрессы, порождаемые страхами. То есть существует статистика самая разнообразная, которая является косвенным показателем очень высокого уровня тревожности и в нашем обществе, и вообще в современном мире.

Но, Вероника, все-таки, по-моему, мы несколько перегнули палку в одну сторону. Я считаю достаточно справедливым несколько уравновесить акцент, который мы выставили, по поводу высказывания респондентки Ольги, которое мне показалось очень ярким. Она сказала, что она боится самого чувства страха. И это понятно. Действительно, если это чувство гипертрофировано, оно превращается в фобию либо в еще худшие психопатологические состояния, и конечно, этого надо опасаться. Но надо опасаться и прямо противоположного – бесстрашия. Мы говорили о стереотипе бесстрашного человека, как, безусловно, положительного героя, который культивировался и в советское время, и в других культурах тоже культивируется. Но, насколько я помню, все-таки в советское время в качестве бесстрашного человека культивировался не образ человека, вообще лишенного чувства страха, а человека, который, как всякий нормальный человек, испытывает чувство страха, но способен его подавлять под влиянием каких-то более высоких идеалов. Классический пример – Александр Матросов, который, безусловно, испытывал чувство страха. Солдат, не испытывающий чувства страха, просто погибает сразу по определению. Александр Матросов подавил это чувство, закрыв грудью амбразуру, но под влиянием более высоких соображений. И именно такое отношение к страху культивировалось в советское время.

И в связи с этим я считаю очень существенно отметить, что, как показывают результаты разных исследований источников страхов в современном обществе, согласно результатам этих многочисленных исследований, примерно 5% респондентов отвечают, что они вообще ничего не боятся. Наверное, значительная часть этих респондентов просто бравируют, на самом деле боятся, но отвечают, что не боятся, во многом ради того, чтобы соответствовать этому социально желательному стереотипу бесстрашного человека. Но, тем не менее, и социологические, и психологические исследования показывают, что процента 2 в нашем обществе составляют люди, которые просто вообще лишены чувства страха. И в действительности, это просто социально опасные люди. Вот ничего так нельзя бояться, как людей, которые ничего не боятся. Я не буду развивать мысль о том, что это идеальные преступники, тут по-разному может быть. Из бесстрашного человека может получиться летчик-испытатель или кто-то еще, герой, не обязательно – преступник. Но вот ужасающая статистика ДТП. Все вы знаете, что у нас от дорожно-транспортных происшествий ежегодно погибает более 30 тысяч человек, что превышает наши потери за все годы афганской войны. Наиболее тяжелые ДТП случаются именно с участием людей, лишенных чувства страха. То есть такой человек идет на лобовой удар, ничего не боясь, рассуждая примерно так: «Авось отъедет, авось меня пропустят». И я постоянно об этом говорю и пишу, что, выдавая водительские удостоверения, человека нужно подвергать обследованию не только у нарколога и психиатра, но и у психолога. Потому что лишенный чувства страха человек просто социально опасен за рулем, как и во многих других ситуациях. И я бы это сформулировал в виде лозунга «Бойтесь бесстрашия!». То есть надо бояться не только страхов, но и их отсутствия, в том случае, если эти страхи рациональны.

Вероника Боде: Предлагаю сейчас послушать голоса россиян. «Боитесь ли вы поздно вечером ходить по улицам?», - на вопрос Радио Свобода отвечают петербуржцы.

https://www.svobodanews.ru/content/transcript/1775398.html

А что не приличного Вы в ней находите?

А кому?

Здесь Коробочка, явно, кокетничает! В итальянской киноверсии "Мёртвых душ", выясняется, что она догадывается о чём идёт речь! Так, как, пересмотрела кучу порнофильмов!

Elena S! Эта моя фотография, появилась шесть лет назад, после непродуманной раздачи комплиментов!

Уважаемая Елена! Как я понимаю, Ваш план такой! Я прилетаю к Вам! Мы прекрасно проводим время - Арена ди Верона, Таормина, Монте Карло и тд... (мужу, Вы говорите, что я Ваш старший брат, отец, дедушка..., (всё зависит от того, как мы будем смотреться, вместе) который недавно вышел из тюрьмы города Кукуева! (о чём, у меня, есть необходимые документы)
После всех безумных наслаждений, (мне же нужно будет, что-то вспоминать, одинокими ночами, в тесной камере) Вы меня
сдаёте интерполу, и после, получения денег, делите их со своим мужем!? Если, я неправильно понял - внесите коррективы!

Договорились! Я прилетаю, в красном платье!

P.S. а, что Вам в, плане-то, не понравилось?

Я знаю! Я слежу за Вашим творчеством!

Уже думаю!

Не запугивайте меня!

А я, и не настаиваю!

Ах! Как я ошибался!

И я Вам оставлю!

Так! Не отклоняемся от темы! Это у Вас, мужефобия началась!

Ну, и отлично! На этом раскланиваюсь! Увозят на фуршет!