История болезни: нацизм

История болезни: нацизм

Существует ли, с точки зрения исторической науки, точное определение понятий, в которых путаются и обыватели, и сами ученые: что общего и что отличает друг от друга "фашизм", "германский национал-социализм", "нацизм"? Каковы точные исторические рамки, в которых можно говорить о каждом из этих понятий в отдельности?

Идеология чумы

Термин "фашизм" вошел в мировой политический лексикон примерно 90 лет назад, в самом начале 20-х годов прошлого века. И связано это с тем, что в 1922 году в Италии к власти пришла фашистская партия во главе с Муссолини. Слово "фашизм" происходит от итальянского слова "фаши", что означало "пучок" или "союз", поскольку основой партии, захватившей, используя массовое недовольство, власть в стране, служили объединения участников Первой мировой войны, сражавшихся на стороне Англии и Франции, но вернувшихся с фронта ни с чем. Муссолини демагогически обещал им хлеб, землю, кров и работу, но вместо этого Италия получила диктатуру, запреты левых партий и массовых организаций, изоляцию и убийства политических противников, ликвидацию демократических прав и свобод.

Вот тогда-то словом "фашизм" единодушно стали именовать не только движение, идеологию и диктатуру сторонников Муссолини, но - в широком смысле - и идеи, и никакими законами не ограниченную власть крайней реакции. Именно такое толкование термина "фашизм" содержалось в резолюциях Коммунистического интернационала, Социалистического рабочего интернационала, в документах многочисленных либеральных партий, профсоюзных и молодежных организаций различных направлений, в выступлениях писателей и публицистов всех стран мира. Тогда же появилось и международное контрпонятие "антифашизм", означавшее объединявшихся или стремившихся объединиться борцов против фашистской диктатуры, против подготовки новой войны.

Во время гражданской войны в Испании (1936-1939 гг.) в Советском Союзе, в других странах мира возникло действенное движение международной солидарности против фашизма. Но войну против испанского народа вели правительства и вооруженные силы не только Италии под руководством Муссолини, но и Германии под руководством Гитлера. Гитлер считал себя учеником Муссолини, но свою партию, основанную в 1919-м и захватившую власть в Германии в 1933-м, называл не фашистской, а национал-социалистической.

Что же общего между этими диктатурами и что их отличает друг от друга? Муссолини при всей своей античеловеческой и антидемократической преступной сущности не помышлял (и не мог помышлять - силы были явно ограниченны) о мировом господстве. Его программа-максимум: превращение Средиземного моря в "итальянское озеро", то есть реставрация Римской империи. Муссолини в отличие от Гитлера не призывал к физическому уничтожению десятков миллионов людей - евреев, славян, цыган. Муссолини в отличие от Гитлера опирался на Католическую церковь и не выдвигал планов возрождения язычества или культа предков. Нацисты же, обманывая немецкий народ, именовали свой строй "социалистическим", но основанным на угнетении и истреблении других этносов.

Общий диагноз

Третий рейх Гитлера и Италия Муссолини совместно развязали Вторую мировую войну, совершив страшные злодеяния против мира и человечности. Муссолини в конце апреля 1945 года был повешен итальянскими партизанами в Милане. А через несколько дней покончил жизнь самоубийством Гитлер - в подземном бункере, в наглухо окруженном войсками Красной армии Берлине. Но победа была оплачена дорогой ценой - ценой гибели более чем 50 миллионов людей, ценой оккупации ряда районов Советского Союза и других стран, ценой искалеченных жизней миллионов выживших.

Так что наименование сторонников Гитлера ненавистным народам словом "фашисты" абсолютно оправданно. И отказываться от укоренившегося в памяти поколений понятия "фашизм" и неразумно, и опасно. Особенно сегодня, когда казавшееся невозможным стало реальностью: фашистское движение существует в современной России. В условиях безнаказанности происходит явное расползание национал-экстремистской опасности, этническая нетерпимость распространяется, как вирусная инфекция. Эта опасность основана и на социальном недовольстве, а зачастую на фактическом бездействии законодательной и исполнительной власти. В стране, победившей фашизм, истоки и последствия его влияния на массы оставались вне пределов анализа, а достигнутая ценой неисчислимых жертв победа над Третьим рейхом, к сожалению, не стала гарантией иммунитета к фашистской инфекции...

Но одно дело - понятия, ставшие частью трагической народной памяти, а другое дело - научные дефиниции, идет ли речь об исторической или юридической науке. В приговоре Нюрнбергского международного трибунала, судившего и приговорившего к смертной казни главных немецких военных преступников, речь идет о злодеяниях национал-социализма, или (сокращенно) нацизма.

Под одну гребенку

В марксистской литературе твердо укоренилось родовое, обобщенное понятие "фашизм". Оно, полагаю, не нуждается в пересмотре. Тем более что приверженцами этого термина являются ученые, которые отнюдь не руководствуются марксистской методологией. Среди них - Уолтер Лакер, Вольфганг Шидер, Карл Дитрих Брахер. Но весьма спорным остается вопрос возможности (как в наших прежних учебниках) применения термина "фашистский" к таким преступным режимам, как диктатуры Хорти (в Венгрии), Франко (в Испании)... Это были авторитарные режимы, являвшиеся только союзниками фашизма.

Конструкция тоталитаризма явно не может претендовать на всеобъемлющее объяснение феномена диктатур ХХ столетия. Эта модель тоталитаризма носит в значительной степени описательный характер. Сравнение тиранических режимов нередко сползает к их уподоблению. Кроме того, теория тоталитаризма рассматривает - в противоречии с постулатами исторического метода - соответствующие режимы в статике, а не в динамике. К сожалению, в современной России термин "тоталитаризм" нередко используется в ряду словесных штампов, не столько проясняющих, сколько затемняющих исторический смысл процессов и явлений. На страницах современных российских изданий конструкция тоталитаризма приобретает черты едва ли не универсального объяснения сталинизма. В публицистике - вчерашней и сегодняшней - мы не так уж редко имеем дело не с теорией тоталитаризма, а с имитацией теоретического знания, не с инструментом постижения прошлого и настоящего, а с набором бранных кличек, пригодных для сведения счетов с политическими оппонентами.

Научный фронт лучше военного

А между тем изучение истории преступлений германского национал-социализма, которым занимаются ученые во всем мире, делает возможным позитивный диалог между народами, когда-то оказавшимися на разных сторонах поля боя мировой войны. Уже более десяти лет успешно работает - под патронатом высших политических руководителей Германии и России - комиссия по изучению новейшей истории российско-германских отношений. Сопредседателями комиссии являются выдающиеся исследователи: академик РАН, директор Института всеобщей истории Александр Чубарьян и профессор, директор Института современной истории в Мюнхене Хорст Мeлер. Общая деятельность ученых двух стран, конечно же, была абсолютно невозможной в условиях холодной войны. Заложены основы равноправного диалога историков наших стран, диалога без предвзятости, передержек и оскорбительных ярлыков. Преодолена традиция недоверия, сняты взаимные претензии на научную монополию. Сформирован широкий фронт совместных исследований по предыстории и истории Второй мировой войны.

Клаус-Дитер Мюллер, Райнхард Отто и Александр Харитонов осуществляют под девизом "Во имя живых будем помнить о погибших" совместный проект по изучению и публикации архивных материалов о трагических судьбах советских пленных в нацистских лагерях. В последние годы в ФРГ издано около десятка фундаментальных, основанных на архивных данных монографий, посвященных преступной оккупационной политике нацистского вермахта на территории СССР. Эти работы принадлежат молодым ученым, которых не коснулись пагубные идеологические стереотипы времен холодной войны: работа Йорга Ганценмюллера о блокаде Ленинграда, Феликса Рeмера - о расстрелах пленных советских политкомиссаров в 1941-1942 гг., монография Дитера Поля о немецких преступлениях против советского мирного населения, книга Кристиана Герлаха об оккупационном режиме в Белоруссии... Совместная работа продолжается. "Во имя живых будем помнить о погибших".

Александр Борозняк, доктор исторических наук, профессор, член Совместной комиссии по изучению новейшей истории российско-германских отношений, действительный член Нью-Йоркской академии наук [ 30.4.2009 ]